Позывные — «02» - Кудрат Эргашев

Увы, капитан не мог добавить ничего к тому, что изложил в протоколе, составленном в то утро.

— Миркарим Асанович, вы не заметили в районе происшествия никого, кто бы мог оказаться случайным свидетелем наезда?

— Нет. Я уже говорил, что беседовал только с рабочими «Узбексельмаша». А они приехали позже. Других людей там не было.

— Но ведь было шесть часов утра. Обычно в это время люди уже выходят из дому, кто работает в первую смену…

— Если бы кто-то там оказался, мы бы опросили, конечно.

— Потерпевшего Смирнова вы навестили в больнице, он вам давал первые показания?

— Да.

— Он назвал цвет машины? Голубой?

— Да.

— А почему же этот признак не фигурировал в «ориентировке»?

— Да он как-то неопределенно говорил. Я боялся, что таким сообщением только введу людей в заблуждение.

— Ясно. Спасибо и на том, — произнес следователь. — Что ж, будем искать.

— Если чем могу быть полезен, пожалуйста… — виновато добавил Асанов. По его глазам было видно, что он недоволен собой: не использовал всех возможностей при первом выезде на место происшествия.

— Хорошо… — ответил Гонтин. — Спасибо.

Двух инспекторов из своей группы следователь направил в район происшествия с заданием: опросить жителей находящихся поблизости домов, не был ли кто-либо из них случайным свидетелем наезда утром 28 марта.

Сам же с несколькими сотрудниками ГАИ принялся анализировать картотеку учета автомобилей марки «Жигули», находящихся в личном пользовании у населения Ташкента.

В ходе этого исследования старший лейтенант установил, что ряд данных о некоторых транспортных средствах и их владельцах в картотеке отсутствует.

Начальнику Третьего отделения он так и доложил:

— Считаю, что материалы, которые мы извлекли из архива ГАИ, далеко не полные и не исчерпывающие. Это может серьезно затормозить расследование.

— Вы правы, Аркадий Ильич, — согласилась Туманова. — Поставим в известность Дмитрия Николаевича. Надо исправлять положение.

Начальник Следственного управления полковник Петренко прочитал рапорт сотрудников Третьего отделения.

— По существу ваши претензии справедливы. Но дело касается престижа ваших коллег из отдела ГАИ. Это вас не смущает?

— Интересы дела важнее престижа отдела, — отпарировала Нина Павловна.

— Ну что ж, давайте готовить письмо на имя начальника ГАИ.

Письмо содержало ряд серьезных замечаний. В нем указывалось, что

«выехавший на место происшествия 28 марта дежурный ГАИ капитан милиции Асанов М. протокол составил формально, следы краски на месте происшествия не изъял, ориентировку о задержании автомобиля дал без указаний признаков автомашины (цвета, на который сразу указал потерпевший)».

Далее следовало:

«При попытке со стороны следователя Гонтина А. И. по картотеке дежурной части ГАИ установить владельца автомашины, совершившей наезд, и сам предполагаемый автомобиль BA3-2103 было обнаружено, что эта картотека неполная, в ней отсутствуют отдельные данные, необходимые для подобного рода расследований (о снятии с учета некоторых транспортных средств, анкетные данные владельцев автомашин и т. п.), В результате всего вышесказанного осложняется раскрытие тяжкого преступления. Сообщая о вышеизложенном, просим принять меры к работникам дежурной части ГАИ, допускающим указанные нарушения».

Письмо Следственного управления возымело немедленное действие. Утром следующего дня оно обсуждалось на оперативном совещании отдела.

Как указывалось в ответе начальника отдела ГАИ, были приняты меры

«к усилению контроля за деятельностью дежурных нарядов, к недопущению указанных недостатков в будущем».

Старший лейтенант Гонтин сразу же ощутил эти перемены. В его группу включили несколько сотрудников ГАИ, которые в срочном порядке принялись восполнять недостающие сведения о всех имеющихся в городе машинах «Жигули» голубого цвета и их водителях.

Таких «подозрительных» ВАЗов набралось несколько сот. И предстояло методом исключения найти тот, единственный.

Конечно, работа была большой и сложной. И самое невеселое заключалось в том, что вся она могла оказаться бесплодной. Ведь наезд мог быть совершен машиной, оказавшейся в Ташкенте случайно и зарегистрированной где-то совсем в ином городе или в сельском районе.

Кроме того, время работало на преступника. И с каждым днем определить машину, совершившую наезд, было все трудней. Признаки аварии можно было полностью устранить. Нельзя было исключить и того, что владелец мог перекрасить автомобиль, так что он мог исчезнуть из поля зрения людей, наблюдавших за транспортными средствами на дорогах города и республики.

На всякий случай работникам ГАИ, занимавшимся этим делом, было дано указание учитывать все эти тонкости, проверять подозрительные машины тщательно, выяснять, не были ли они недавно перекрашены.

Пока наводили справки о голубых ВАЗах, важную новость принес инспектор Олтынбаев.

От одной из жительниц дома у магазина «Шухрат» старший лейтенант узнал, что приблизительно в то самое время, когда был совершен наезд на супругов Смирновых, раздался сигнал легкового автомобиля. Обычно таким продолжительным гудком водители вызывают кого-нибудь из дома.

Женщина, о которой шла речь, не спала. Она выглянула в окошко и увидела, что возле одного из подъездов их дома стоит такси. Сама она больше ничего не знает, но уверена, что водитель такси был свидетелем той трагедии. Он ожидал клиента недалеко от перекрестка, метрах в ста от места, где был совершен наезд.

— Спасибо, Али! — обрадованно сказал Гонтин. — Это уже какая-то ниточка. Может быть, клубок и начнет разматываться. Пусть это будет твой успех: Ты нашел гражданку — найди и водителя такси. Похоже, что машина пришла по заказу. Так что дежурный в бюро заказов точно укажет, кто в то утро стоял у магазина «Шухрат». Действуй!

Через несколько часов в кабинете следователя сидел молодой мужчина лет двадцати восьми, светловолосый, голубоглазый, по виду веселый, разбитной. Он охотно отвечал на вопросы старшего лейтенанта. Или старался казаться следователю бесшабашным и неуязвимым. Но на Аркадия Ильича он производил нелестное впечатление. Грустно и обидно было смотреть на этого жизнерадостного человека, который, будучи очевидцем преступления, не пожелал сделать органам милиции никакого заявления. Неужели он не понимал, какое значение для раскрытия преступления могли иметь его показания? Или не хотел этим заниматься из простой лени, равнодушия?

Но пока следователь не высказывал запоздавшему свидетелю своего отношения к его поведению. Сначала надо выяснить, что именно известно водителю такси о наезде на супругов Смирновых.

— Итак, вы приехали к гражданину, заказавшему такси, в 05 часов 50 минут?

— Да, кажется, так. Я всегда ночью подъезжаю к клиенту с некоторым запасом времени. Обычно пассажир уже ждет. Заранее выходит на дорогу, волнуется. Ведь обычно он торопится на вокзал или в аэропорт. Опаздывать нельзя. А в дороге все может случиться. Так что надо иметь резерв времени.

«Разговорчивый какой! — думал про себя следователь. — И заботливый! Прямо на диво. Он сейчас в лепешку готов расшибиться, чтобы помочь нам. Почему же вовремя не сообщил о происшествии?! Вот что важно! Ждал, пока позовут… или не позовут… Хорош гусь… Не хотел «ввязываться»? Пусть сами, мол, разбираются… Это, видно, истинная его суть. А тут играет…»

— Так, значит, вы приехали раньше, чем вас вызывали. На пять или десять минут. Выходит, около шести утра.

— Выходит. Вызов же у меня был на шесть.

— Ясно. Супруги Смирновы, на которых был совершен наезд, также должны были стоять у дороги в это время. Ровно в шесть подъезжает заводской автобус. Все должно было произойти на ваших глазах.

— Нет! Извините! Я — все, как было! И никаких. Четко! Что видел, слышал, то и скажу. А чего не знаю, — извините!

— Конкретнее.

— Я и говорю… Я стоял и ждал. А клиент почему-то задерживался. Я ж его не знаю, кто таков. Сказано: у магазина «Шухрат» — я на месте. Не вышел. Посигналил и жду. Пусть не волнуется, знает, что за ним прибыли.

— Понятно… — перебил его Гонтин. — Вы стояли. И вдруг увидели… или услышали… Продолжайте!

— Скажу, что помню. Я крутил настройку приемника. Ловил «Маяк». Вдруг слышу скрип тормозов. Удар какой-то. Глухой. Выглядываю и вижу такую картину: «Жигули» врезались в дерево. Про этих… сбитых… ну, про мужа и жену, я тогда ничего не знал. Они, наверное, тихо упали. А когда машина об дерево стукнулась, тут я, конечно, услышал. Вижу, выскочили из машины трое мужиков. Чуть светало еще, но разглядел, что молодые. Лет по двадцать пять, ну от силы тридцать. И с ними девица какая-то. Волосы светлые, распущенные. Машина-то стукнулась о дерево и в арык залетела. Ну, они быстро так, суетливо стали ее вытаскивать. И молча, без обычной ругани или криков подбадривания. Прямо на руках подняли — и тут же все снова в нее. Это мне подозрительным показалось. Смекнул, что не все у них в порядке, если в спешке такой действуют. Пригляделся к номеру. А они уже тронулись. Только и успел первые две цифры заметить. И запомнил главное: «17». Да, с семнадцати начинается номер. Гарантирую. Остальные не углядел. Машина с места рванула, да тут еще моросило. А «17» — это железно!